Иоанна Хмелевская - Бабский мотив [Киллер в сиреневой юбке]
Я понадеялась, что никто из упомянутых за ужином чудовищ детям не приснится.
Когда дети заснули, я позвонила Агате, и подруга тут же примчалась ко мне. Надо было обменяться сенсационными новостями…
* * *Мартуся появилась ещё до полудня, хотя деловая встреча у неё была запланирована только на пять часов. Ещё по дороге ко мне она решила, что в город поедет на такси, ибо такие роскошные сведения грешно обсуждать без пива.
— Ну, рассказывай! — лихорадочно выкрикнула она с порога.
— Сначала я сяду. Не собираюсь беседовать стоя. И ты тоже садись, потому что у меня мысли разбегаются, когда ты у меня перед носом мельтешишь. Вот тебе закуска и садись.
— Бобы! Ты гений. А зачем тебе мысли, ведь она тебе все рассказала, тебе уже думать ни о чем не надо.
— Надо, и тебе тоже придётся подумать.
Борковская говорила как бы между строк.
— Погоди, не понимаю… Я что-то не верю, что она говорила строчками, строчками можно только писать.
— Ну, я не совсем правильно выразилась, — досадливо отмахнулась я. — Она нормально говорила, только между строк у неё осталось самое важное, о чем нам придётся догадываться.
— Ага. И что?
— Пани открыто призналась, что кто-то её травил и компрометировал, а она долго не могла понять, в чем дело…
— Значит, это покойница ей устраивала развратную жизнь?
— Вот именно. А Борковская долго не принимала происходящее всерьёз, затем рассердилась, а потом лавина сошла и её накрыла. И ничего уже нельзя было поделать. Я пересказываю вкратце, но мы все это знаем от другой стороны. А между строчками осталось то, что муж её здорово подставил…
— И ты ещё меня спрашиваешь, почему я не хочу второй раз выходить замуж!
— Я тебя совсем не спрашиваю, к твоему сведению, я тоже больше не замужем. Просто я думала, что ты как раз хочешь замуж.
— Да не хочу я!
— Ну и не надо. Я что, тебя заставляю?
— И о моем браке она тоже говорила между строк? :
Я решила твёрдо придерживаться темы, невзирая ни на какие подковырки.
— Нет, только о своём. Такого мужа, который в первую очередь верит в наихудшие сплетни о своей жене, можно сразу послать в задницу.
Я не удивляюсь, что она как заледенелая. Гордость ей не позволяет чувства выражать.
— А этот муж что, дебил? — живо поинтересовалась Мартуся. :
— Необязательно, то есть, наверняка дебил, но, кроме того, он влюбился в секретаршу, и отсюда все его легковерие. Борковскую история с разводом ударила так, что она даже не пробовала протестовать.
— Я ему хотя бы по морде дала, — решительно высказалась Мартуся.
Я хмыкнула.
— Ну хорошо, в этом есть какой-то смысл.
Но Борковская по морде давать не стала.
— Жаль.
— Не беспокойся, ему и так жизнь мёдом не покажется, — утешила я Мартусю. — Это тоже между строк читается.
— Но ты ведь ещё не все рассказала?
— Ну что ты, только начала. Протестовать Борковская не пробовала, но провела частное расследование и узнала то же самое, что и мы, разве что немного побольше. Она, правда, не знала технических подробностей, за этим ко мне и пришла. Помогала ей подружка, некая Агата, которую гордость не мучила, а потому она могла действовать без оглядки. Самые важные сведения добыла Агата.
— Вот, пожалуйста, как хорошо иметь негордую подружку! И что это за важные сведения?
Я напомнила Мартусе: свидетели скандалов, бывший жених, какой-то Юречек, подружка второй жены, Зеня из бухгалтерии… Все вместе, сложенное в кучу, давало весьма недвусмысленную картину.
— Ну да, — согласилась Мартуся, — теперь мы все знаем. А где эти твои «между строк»?
— А кто убийца? — зловеще спросила я. — Мы все знаем, а труп по-прежнему бесхозный.
— Значит, это труп между строк прячется?
— То-то и оно! Знать-то мы все знаем, но я совсем не уверена, что сможем доказать. Борковская тоже так считает. Короче говоря, секретарша Уршулька решила охомутать Борковского и уговорила подружку Фелю забросать грязью первую жену. У Фели; все замечательно получилось, потому что Борковский оказался напыщенным кретином, а потом произошло нечто совершенно непонятное. Для сценаристов всей этой карусели…
— — Точнее, для сценаристок, — поправила меня Мартуся и полезла в холодильник за очередным пивом, напомнив мне о рекомендации врача пожертвовать пивом в пользу красного вина. И я полезла, за вином.
— Сценаристок, — согласилась я. — Для сценаристок дело закончилось, и все должно было утихнуть. Но фигушки, ничего не утихло, кто-то пришил Фелю. Если вдохновительницей была вторая жена, то она и так достигла своей цели, мужа она заполучила, первую жену выкинули с работы. Борковскую я не подозреваю, хотя мотив у неё стопроцентный. Зато у меня получается какая-то несусветная глупость. С одной стороны — — таинственная блондинка, а с другой — вторая жена Борковского как раз блондинка.
И что, она укокошила бесценную сообщницу?
Чтобы избавить первую Борковскую от неприятностей на будущее? Потому что её совесть заела?
Это же идиотизм!
Мартуся задумалась.
— Да, — кивнула она. — Даже для блондинки. В совесть её я ни на грош не верю. Значит, живая Борковская подозревает вторую жену…
— И ни за какие пироги не желает это признать. Чтобы не получилось, будто она мстит.
Но она вовсе не мстит и даже не собирается.
В муже она разочаровалась радикально, рада, что от него избавилась, и даже сама удивляется, что она в нем раньше находила.
— Это между строк или прямо в лоб?
— Об этом я догадалась сразу. Я-то отлично понимаю, что она в Нем находила. Весь из себя красавец писаный…
— Бородатый? — оживилась Мартуся.
— — Бритый. Так ты что же, собираешься…
— А что? Так, насолить второй жене. Не люблю вторых жён. А бороду он может и отпустить, правильно? Погоди, а откуда ты знаешь, что он красавец?
— Фотографию видела.
— Она носит с собой его фото?!
— У неё много фотографий в портмоне завалялось, никак порядок не наведёт. И бывший муж, и дети, и брат, и подруга, эта Агата… Она показала мне все фотографии, потому что я люблю знать, с кем имею дело. Я бы и сама в него влюбилась, к тому же мужик интеллигентный и работящий. Разве что глупый как пень, но для мужика это нормальное дело, если баба ему задурила голову. Нельзя с него много требовать.
— Ну и почему Борковская в нем разочаровалась?
— Понимаешь, у него такой характер, что Когда тишь да гладь, все замечательно. Но представь себе, поехали они с женой на природу, а там выяснилось, что жена кувшинки обожает. И вот он лезет в воду за кувшинками, и вся его любовь прямо на глазах скисает…
— Почему именно кувшинки? — удивилась Мартуся.
Я удивилась ещё сильнее:
— — Ты что, не знаешь, что такое кувшинки и где они растут?
— Я в растениях не разбираюсь… Это ведь цветочки такие?
— С ума сойти… Ты никогда не рвала кувшинок?
— — Как-то не сложилось у меня с этим делом. А что, надо голову пеплом посыпать? Можно мне посыпать под пиво?
— Можно, хотя ты пива и не заслуживаешь. К твоему сведению, кувшинки произрастают в воде, и не просто в воде, а там, где глубоко" ,А представь, что он с пикника намылился прямо в «Мариотт», «Шератон» или, скажем, в «Риц». И что?
— А если бы жена возила в багажнике резиновые сапоги?
— Так ведь брюки в сапогах помнутся!
— Можно снять штаны и влезть в воду босиком.
— А пиджак? А манжеты рубашки? Пришлось бы догола раздеваться, а если бы его кто нагишом увидел? Я тебе тут его характер объясняю, а не как правильно собирать водяную флору. Понимаешь, жена чего-нибудь захочет, а он её любит и должен бы ей это дать, да не может. Не способен на такое. И он сразу чувствует себя гадом. Какой у него выход? Перестать её любить. Все просто. Иными словами, если у этого типа что-нибудь не так, из него всякая паршивость мигом вылезает.
— И она его любила?!
Я примирительно помахала штопором.
— Его, его. Ничего страшного. Из каждого иногда вылезает какая-нибудь паршивость, только разная. Больше, меньше, вредная или нет, ужасная или глупая, явная, тайная.., отсюда и неврозы человеческие. Иногда эта паршивость и вовсе малюсенькая, можно не обращать внимания.
— Но Борковскую это потрясло?
— — Потрясло, потому что она-то думала, что муж её любит всем сердцем, что он не такой тупица и не так трясётся за свою репутацию.
Борковская со второй женой соперничать не стала, она просто вычеркнула его из своей жизни.
А мстить.., нет, не желает она мстить, слишком велика честь для такого болвана.
После недолгих размышлений и очередной банки пива Мартуся решила, что я права. Я с завистью на неё смотрела: и как она ухитрялась не толстеть от такого количества пива? Причём пиво ей не просто не вредило, Мартуся явно от него хорошела и даже соображала быстрее — замечательное свойство организма…
— И что теперь? — спросила Мартуся.;
